— Я знаю, что тебе сейчас нужно больше всего. Перезагрузка! Слышишь? Держи рот открытым, язык не убирай!

Он сдергивает полотенце, которое было обвито вокруг шеи, расстегивает мне платье, оголяет спину…

Улучив свободную секунду, я быстро выплевываю жидкое мыло, которого полон мой рот, на полотенце так, чтобы он не заметил. Его, видимо, уже это не заботит…

Удар, жесткий. Потом еще один — такой же — резко прилетают по спине. От унижения после мыла я еще не отошла, стараюсь держать рот открытым, чтобы вытекала слюна с этим чертовым мылом, на полотенце и чтобы Свитч этого не заметил.

От этих двух ударов я даже не дернулась. Не хотелось реагировать вообще. Никаких криков, никаких эмоций. К черту его! Я хотела порки по заднице, а он… обида…

Третий удар вернул меня в чувство. Адская боль, как будто сдирают со спины куски мяса и… как будто розги абсолютно сухие… Удар, еще удар… Я начинаю орать, чувствуя, что права — розги абсолютно сухие и они буквально сыпятся на кусочки от ударов, чувствую, как отлетают мелкие щепки.

Хочется расслабиться, и впитать боль, а тут еще это чертово мыло — кричу и рот уже поневоле открыт…

Он приказывает не орать, а взять в зубы полотенце. Пользуясь случаем, собираю всю слюну с мылом и выплевываю в полотенце. Дикая, режущая боль по всей спине…

— Хорошо, считай до десяти, вслух!

Неудобно, хочется лечь на массажный столик, расслабиться и чтобы он порол, но я послушно начинаю считать, стараясь не переходить в ор. — Так больно не было никогда — ни от кнута, ни от паддла, ни от скакалки…

Он приказывает мне встать и перелечь на столик для массажа, но кладет меня поперек стола так, чтобы голова и руки свисали с одного края, а ноги — с другого. В таком положении жутко неудобно и совершенно невозможно расслабиться. Тело натянуто, как струна… Он начинает пороть этими сухими розгами по заднице. Удар, второй, третий, десяток — я не чувствую. Абсолютно никакой боли. Ощущение на спине, что мне содрали кожу с мясом, перебивает все…

Он видит мою реакцию.

— Кажется, розги немного суховаты, тебе не кажется? — соглашаюсь с ним и слышу, как он идет за следующим девайсом.

Удар, второй, третий, больно, ярко, кайфово! Ротанг!!! Хочется кричать — спасибо-спасибо, спасибо — но черт, как же больно! И как неудобно!

Я понимаю, что он хочет обломать мне весь кайф. Останавливается. Слышу, как делает фотографии. Представляю, как сейчас классно смотрится моя задница в таком положении. Чувствую, что он заводится…

Продолжает пороть меня ротангом, протягивает мне руку, чтобы чувствовать мою обратку. Классно, как же классно!

Он сжимает мою ладонь и, как в прошлый раз, направляет мою руку себе на бедро…

Порет меня ротангом по заднице уже не поперек, а вдоль, мне дико больно, я вцепляюсь ему в бедро, глажу, потом, чувствую его стоящий член, яйца, трогаю, подрачиваю… черт, насколько же они оба подобны!

Сжимаю его яйца, член, сильнее, еще сильнее, хватаюсь за бедро, боясь сделать больно в самых чувствительных местах…

Я кричу, рыдаю, эмоционирую, мне кайфово лапать его, представляя другого…

Он начинает гладить меня по спине, по заднице, по ногам. Прошу еще немножко и утопаю в этом смешанном кайфе нежности и боли. Я благодарна ему за эти эмоции, уже хорошо, уже — хватит…

— Ложись — говорит он мне и позволяет лечь на стол для массажа. Сам уходит на кухню. Возвращается и приносит мне свежезаваренный зеленый чай.

— Сделай несколько больших глотков и хватит.

Чай отдает мылом 😉 Забавно.

На кухне уже трезвонит мой телефон — заведен будильник и это значит — мне пора бежать…

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ…